Как современное искусство связано с техникой

Кибернетическое, цифровое и гибридное искусство – как развивается технологическое искусство и куда оно ведет человека

На прошлой неделе в Санкт-Петербурге прошел первый фестиваль искусства и биотехнологий FUTURE ART, посвященный биологическому искусству (BioArt) – частному направлению Art&Science, представляющему собой синтез художественных и научных, творческих и технологических методов создания современного искусства. Представители направления BioArt работают с живым материалом и органическими процессами. Искусствовед и директор Центра науки искусства Университета ИТМО Анастасия Ярмош рассказала гостям фестиваля о том, как менялось технологическое искусство, какими вопросами оно задается сегодня и в правильную ли сторону движется.

Победитель конкурса BioArt в 2013 году. Источник: directorsblog.nih.gov

Art&Science – одна из самым трендовых и востребованных сейчас областей искусства: многие ходят в галереи, чтобы познакомиться с современным искусством, многие хотят развиваться в этом направлении и понимать, как используются технологические прорывы в искусстве. Интересно то, что именно биологические прорывы с точки зрения артикуляции нового языка дают художнику. Несмотря на внешнюю привлекательность области BioArt и технологического искусства в целом, важно сознавать, в какую сторону движется человек – что он теряет и что приобретает от конвергенции между искусством и наукой.

Растиражированный тезис о том, что научное искусство возникает в начале XX века с началом заигрываний художников с различными технологическими экспериментами или в 60-е годы в Кремниевой долине, в корне неверно. Научное искусство существует со времен античности – художники во все времена были устремлены к технологиям. Так, скульпторы античности не могли бы создать сверхпрогрессивный Афинский Акрополь, если бы техника и строительные материалы не были развиты до определенного уровня. Художники всегда использовали технологический прорыв, чтобы артикулировать современную историю.

Анастасия Ярмош

Заигрывание с технологическими достижениями в искусстве с каждым десятилетием становится все более сложным. Если раньше для жителей 17-18 столетий все вопросы лежали в плоскости классической философии (что есть хорошо и что есть плохо), то в XX веке человек задумывается о том, действительно ли он венец природы. Житель 20-21 веков гораздо более прогрессивен, чем житель 17-18 столетий благодаря системе общего образования – любой выпускник школы обладает большими познаниями, чем ученые 17 столетия. Как только биология стала данностью, появились химия, физика и другие дисциплины, человек стал умнее, и мир перестал быть прежним. Art&Science, в частности BioArt, – это попытка соотнести умного человека с очень прогрессивной наукой, которая развивается семимильными шагами. Искусство всегда проясняло для человека, что хорошо и что плохо, было медиатором. Теперь же, когда аудитория стала более умной, искусство начинает задумываться о том, что надо говорить с ней более сложным художественным языком.

Афинский Акрополь. Источник: taher.com

Другая проблема, которая лежит в корне взаимодействия между искусством, наукой и человеком, вопрос о том, должно ли быть искусство доступным массам. Долгое время (с античности и до 20 столетия) в европейской традиции считалось, что высокое искусство предназначено для ограниченного круга людей, элиты. Только в 20 столетии появляются общественные музеи, галереи, частные проекты, открывающие предметы искусства широкому кругу людей – на биеннале в Венеции идут не десятки и даже не сотни посетителей, а тысячи со всего мира, обладающие разным культурным бэкграундом и представлением о современной критике. Так современное искусство становится сверхмассовым.

Фестиваль искусства и биотехнологий FutureArtFestival. Источник: социальные сети

Современному художнику, чтобы ярко выразить проблему и сартикулировать художественный язык, соответствующий времени, необходимо сложно, специфично и максимально точно конкретизировать идею, чтобы она выделилась из миллионов других и не была масштабирована до масс-маркета. Простой пример «смерти» искусства – фотография. Возникшее в лаборатории как технический форсайт, искусство фотографии в 20 столетии скатилось в масс-маркет. Масштабирование любой технологии до массовой сводит художественный язык к нулю.

Но как сформировать авторскую позицию так, чтобы сохранить присутствие во времени? Вопрос концепции и смыслов лежит в плоскости взаимодействия человека и технологии – чем понятнее обычному человеку становится технология, тем сложнее художнику. Существует и обратный процесс: художник должен создавать контент, который примиряет человека и технологию. Замкнутый круг – если дать человеку знание технологии, она станет масс-маркетом, соответственно, интерес к художнику пропадет.

Проект «The Colloquy of Mobiles» Гордона Паска, представленный в 1968 году. Источник: researchgate.net

Современная эстетика технологического искусства базируется на принципе конвергенции использованных высоких технологий (художники не ограничиваются одной технологией для создания актуального высказывания). Конвергенция становится новым принципом гармонии (приходя на смену золотому сечению). Также важную роль играет креативность – художник перестает быть только художником и становится креатором.

Заигрывание с технологиями в искусстве было хорошо воспринято аудиторией в первой половине 20 века (генетика, кибернетика) – именно тогда на уровне кибернетического искусства был поставлен вопрос о взаимодействии живого и неживого. Базовый пример кибернетического искусства – британский ученый и художник Гордон Паск в одном из своих действ использовал неживые роботизированные конструкции, которые приходили в движение с изменением звуковой и световой среды, на которую влияли танцующие рядом с конструкциями балерины. Сегодня подобные эксперименты проводят с помощью надевающихся на человека нейроинтерфейсов, позволяющих управлять не только неживыми предметами, но и живыми людьми. Заигрывание с неживыми конструкциями спустя лишь 50 лет перерастает в заигрывание с живым человеком.

Проект Билла Фонтана «Shadow Soundings», посвящённый звукам Лиссабонского моста. Источник: meyersound.com

После того, как люди приняли идею совместимости живого-неживого, в 70-90-е годы XX века становится актуальной цифровая история – появляются первые девайсы, погружающие человека в условную виртуальную реальность (игра Mario и другие). Ярким представителем цифрового искусства стал художник Билл Фонтана, работающий на границе разных технологий. В 1983 году креатор обращается к теме экологии звука и реализует для того времени технически сложный проект – регистрирует звуки вблизи Бруклинского моста (Нью-Йорк, США) и транслирует запись звуков железнодорожных путей, долбления и других действий в Центральном парке – месте-оазисе, куда жители Нью-Йорка приходят отдохнуть. Тем самым художник погружает жителей в технологический хоррор, предлагая задуматься об экологии звука. Этой же теме посвящен более поздний проект художника, который был представлен в Лиссабоне в 2017 году. В этом проекте Билл Фонтана работает со старым Лиссабонским мостом, спроектированном с дефектами и потому постоянно звучащем. Страшный техногенный звук моста заинтересовал художника и он записал все звуки, которые связаны с ореолом моста (в 2017 году это сделать было гораздо проще), разложив звуки на категории – звук металла, звуки движущихся по мосту шин автомобилей, звуки бьющейся о бетонные набережные воды и множество других категорий. С помощью микшерного пульта зрители могли использовать созданные треки для формирования собственной звуковой гармонии – можно было опускать и поднимать звуковой ряд по выбору. Статистика оказалась не в пользу человека – большинство посетителей выставки подтвердили тезис о том, насколько засорено представление о гармонии звука: многие участники эксперимента снижали звуки природы и поднимали техногенные. Цифровое искусство, вышедшее из кибернетики, заняло свое место и вышло в масс-маркет (сегодня мы воспринимаем технологии VR и AR как поверхностное искусство).

Перформанс Inferno от Льюиса-Филиппа Демерса и Билла Ворна. Источник: pinterest.ru

В конце 90-х годов 20 века «выстрелил» BioArt и вся совокупность гибридного искусства, принципы развития которого непонятны аудитории. Поэтому именно в эту область (биоинформатики, био-хакинга, синтетики и прочего) сместились научные исследования и создание арт-объектов в искусстве. Именно эти области способны «выдернуть» человека из состояния покоя и заставить задуматься. В контексте гибридного искусства все меньше речь идет о художнике или ученом и больше о «новом суперчеловеке», который задается технологическими художественными форсайтами. Именно такой подход размышлений о том, что будет дальше, хорошо иллюстрируется примерами гибридного искусства, связанного с биороботами и прочими формами соединения живого и неживого.

Два года назад в Москве любой желающий мог принять участие в эксперименте Inferno от Льюиса-Филиппа Демерса и Билла Ворна, поднявших вопрос воли в искусстве. Во время техно-рейва участнику предлагалось надеть экзоскелет, который соединен с другими экзоскелетами с помощью нейронной сети. Вся конструкция, которую надевают одновременно несколько человек, управляется авторами эксперимента, и, надевая экзоскелет, человеку предлагают на время отказаться от собственной воли. Так художники подняли вопрос о том, насколько открыты границы свободы отдельно взятого представителя общества.

Портреты людей художницы Хетер Дьюи-Хагборг. Источник: fkv.de

Если с телом человека как с носителем личного возникает множество вопросов, то с утверждением о том, что ДНК –личное каждого человека, мало кто спорит. Среди их числа оказалась художница и био-хакер Хетер Дьюи-Хагборг, которая в 2014 году прошлась по улицам Нью-Йорка и собрала материалы, на которых могли остаться следы человеческого ДНК (окурки сигарет, использованная жевательная резинка), отнесла их в лабораторию и воссоздала портреты незнакомцев по их биологическому материалу. Таким образом, художница вновь подняла вопрос о границах личного отдельно взятого человека.

В эпоху гибридного искусства идеи постгуманизма, популярные в 70-е годы, отошли на второй план, уступив место трансгуманизму, который в рамках BioArt стал задумываться о том, что такое человек и какое место занимает в видовой иерархии всей биомассы земли.

Источник

Современное искусство: зачем ему технологии и кто его объяснит

Современное искусство вызывает шок и отторжение у одних людей и невероятный интерес — у других. Художники стали создавать высокотехнологичные проекты. Но чтобы они были успешными, приходится выбирать: ориентироваться на запросы массовой аудитории или на признание кураторов и музеев.

В подкасте общаемся с членами жюри проекта Digital Earth, виртуальной платформы цифрового искусства, запущенной Фондом поддержки современного искусства Винзавод и re: Store зимой 2020. Антонио Джеуза, доктор философии, специалист по видеоарту и куратор, рассказал, какое искусство создано для размышления, а какое — для развлечения.

Светлана Тэйлор, искусствовед, независимый куратор, директор программы на кафедре дизайна РАНХиГС, объяснила, почему иногда художник хотел бы использовать высокие технологии, но не может этого сделать.

Ведущий подкаста — Гоша Рудаков, мультимедийный продюсер РБК Трендов.

Таймлайн беседы

1:34 — Что такое технологии?

7:49 — Заменят ли роботы художников?

9:15 — Какие технологии используют современные художники?

14:48 — Чем современное искусство отличается от массового?

22:50 — Как художники могут способствовать развитию технологий?

24:27 — Конкурирует ли высокотехнологичное искусство с тем, к которому мы привыкли?

35:18 — Какие тренды будут в ближайшее время в современном искусстве?

Технологии и проблема авторства

Когда в начале XIX века изобрели фотографию, это вызвало в обществе ненависть и презрение. Эксперты говорят, что именно тогда техническое устройство впервые стало соавтором произведения. Оно эволюционировало до того, что сейчас оно есть в каждом смартфоне. Кажется, что со временем технология сможет заметить самого автора.

Раньше люди боялись фотоаппарата, будто он забирает души люди. Светлана Тэйлор замечает: сейчас похожее отношение к искусственному интеллекту. Люди боятся, что алгоритмы «украдут» у них способность что-то создавать.

Искусственный интеллект создает человек. Оценивает работу алгоритмов, удивляется и пугается их совершенству также человеческий разум. Поэтому робот не заменит художника, думает Антонио Джеуза. Но искусственный интеллект становится отдельным направлением современного искусства.

Технологичные направления современного искусства

Каждые пять лет в немецком Касселе проходит международная выставка современного искусства documenta. Крупнейшей за 60 с лишним лет существования программы стала documenta 6 1977 года — она же ознаменовала собой важный этап в развитии интерактивного, высокотехнологичного искусства. Приуроченная к 150-летию фотографии, выставка акцентировалась на визуальной стороне искусства: например, тогда состоялось первое в мире лазерное шоу.

Сегодня художники активно работают с мультиканальными интерактивными инсталляциями, с генеративным, роботическим искусством, с био-атром (интервью с его основателем Джо Дэвисом здесь) и, шире, с сайнс-артом, с голограммами (в России — в меньшей степени). Пионеры net-арта — российские художники начала 1990-х годов Ольга Лялина, Олег Шульгин. Есть также технологии мэппинга — проекции на фасадах зданий.

В перспективе будут развиваться экранные технологии, а также проекты, направленные на поиск идентичности, считают эксперты.

Какие проблемы связаны с высокими технологиями в искусства

В России мало художников, которые хорошо разбираются в техническом оборудовании для своих работ, рассказывает Антонио Джеуза. Но и те, кто хотел бы создавать высокотехнологичные проекты, сталкиваются с рядом проблем.

То, какие технологии задействованы на выставке, зависит от финансовых возможностей проекта, говорит Светлана Тэйлор. Компании, которые продают технологии, не встроены в систему поддержки современного искусства. По словам куратора, для того, чтобы это происходило, нужно менять культурную политику.

Экспериментальные разработки требуют вложений. Но если в сфере энергетики, системе безопасности или работы с данными это обусловлено экономически, то современное искусство финансируется менее охотно, объясняют эксперты.

Есть и другие проблемы. Не хватает высокотехнологичных площадок, где можно было бы показывать проекты. При мэппинге нужно договариваться с местными властями, чтобы установить технику в городе, перекрывать улицы.

В чем ценность современного искусства

Массовое искусство может нравиться публике и, следовательно, хорошо финансироваться — кураторы приводят в пример шоу «Ожившие полотна».

Современное искусство же может не быть популярным, но помогает понимать мир, объясняют эксперты. Это не только эстетическая, но и философская практика. Художник знает контекст истории искусств — авторов, с которыми он ведет диалог. И при этом он должен вести интеллектуальное общение со зрителями.

Художники видят то, что могут не замечать ученые. Например, в направлении net-арт разработали концепции, которые потом стали частью программирования и способствовали развитию интернета, говорит Антонио Джеуза.

Своеобразный «знак качества» как для классического, так и для современного искусства — музей. Причем скорее государственный: частные музеи часто подчинены логике коллекционера, уточняет Джеуза. Попав в коллекцию Пушкинского музея, «Третьяковки», Эрмитажа, Помпиду, Тейт, произведение приобретает культурное бессмертие. Даже если для художников была чуждой и враждебной концепция музея, как в случае с группой «Флюксус». Подробнее о технологиях в современном музее читайте здесь.

По мнению экспертов, искусство, которое создается прямо сейчас, должно пройти проверку временем. Кураторы и искусствоведы помогают отбирать то, что действительно ценно.

Следите за новыми эпизодами и подписывайтесь на подкаст на любой удобной платформе: Apple Podcasts, CastBox, «Яндекс.Музыке», Google Podcasts, Spotify и ВК Подкасты. А еще следите за нами в Telegram и Instagram «Что изменилось?» — там мы подробно обсуждаем то, что не успели проговорить в выпуске, и делимся интересными материалами по теме.

Источник