Костюм и повествование: о чем рассказывают платья «Марии-Антуанетты»
Наряды, цвета и даже музыка в драме Софии Копполы отсылают нас к современной поп-культуре. Зачем это режиссеру? Как дизайнеру удалось достичь компромисса между модой XVIII века и современной? Разбираемся подробно.
Можно ли рассказать историю только через костюмы героев? Передать через наряд мысли, чувства и жизненную ситуацию персонажей? Можно, если за дело берется итальянская художница по костюмам Милена Канонеро. Что она и доказала в картине «Мария-Антуанетта», где платья главной героини являются неотъемлемой частью повествования. Лента вышла в 2006 г. Она принесла Милене третий «Оскар» за дизайн костюмов.
В начале фильма Марию-Антуанетту будят и одевают слуги. Эта бытовая сцена ничего не добавляет к действию — в другом фильме ее бы не показали. Но здесь она подчеркивает важность костюма для повествования. Процесс облачения в фильме становится метафорой становления личности. Здесь очень важно, что героиню одевают другие люди, а не она сама.
В самом начале, по приезде во Францию, девушка одета очень скромно. Но французские придворные сразу же с энтузиазмом переодевают ее в нарядные одежды. Посыл ясен: в новой стране ей придется стать совершенно другой личностью, из ребенка превратиться в женщину. Перемена эта, по сути, вынужденная, она не пройдет без последствий — в будущем героиня потеряет над собой всякий контроль и придут годы безудержного веселья.
Милена Канонеро, конечно, опирается на то, как выглядели настоящие платья XVIII века. Но в то же время она видоизменяет их таким образом, чтобы они играли определенную роль в повествовании и в визуальном ряде фильма. В итоге мы получаем на первый взгляд странное сочетание моды рококо и современной популярной эстетики.
Например, этот тон розового никогда не использовался в XVIII веке, однако он распространен в современной поп-культуре. Зачем такая неуместная вставка? Этим художница хочет показать, что быт версальского двора и современный стиль жизни имеют много общего: от идеи, что красота может существовать ради самой красоты (результат — повальное увлечение китчем) до уверенности, что в жизни следует «просто веселиться».
Фильм можно условно разделить на четыре части — четыре периода в жизни Марии-Антуанетты. Каждому из них соответствуют свои декорации, визуальный ряд и, конечно, наряды. В первые годы при дворе героиня носит платья светлых пастельных тонов, создающих «весеннее» настроение. Почему так? Потому что при дворе девушка — это предмет декора, который должен состоять из приятных цветов и плавных линий.
Именно поэтому многие платья Марии-Антуанетты чем-то напоминают пирожные. Тема еды, особенно выпечки, очень важна в фильме, где хорошенькую девушку так и называют — «пирожное». Присмотревшись, в кадре можно найти платья-маффины и платья-макаруны.
Второй период жизни Марии-Антуанетты — это годы непрерывных вечеринок, время ярких цветов и смелых нарядов. Декольте становятся глубже, парики выше, шлейфы дольше. Появляются насыщенные желтые, синие, розовые цвета. Художники становятся все раскованнее — одновременно с героиней. Высокие парики выглядят неустойчиво, как сама ее жизнь.
В этот период происходит постепенное растворение личности Марии-Антуанетты в суете Версаля. Мы понимаем это каждый раз, когда узор ее платья сливается с орнаментом стены, или когда она одета точно так же, как другие женщины рядом с ней.
Третий период — это годы материнства, когда Мария-Антуанетта отдает предпочтение струящимся линиям, ангельски-белым и кремовым тонам. Она наконец-то получила право жить, как хочет — в пасторальных платьях на лоне природы. Почему? Потому что она исполнила предназначение, которое считалось главным для женщины и королевы в то время — стала матерью. Теперь ей не обязательно мимикрировать под виды Версаля, мучаясь от собственной неполноценности, — можно быть просто собой.
Этот перелом в развитии героини совпал с реальным поворотом моды XVIII века, которая в начале 1780-х под влиянием идей Просвещения обратилась к простоте, естественности, деревенским мотивам. Даже когда героиня возвращается из деревни в Версаль, она не надевает прежние яркие платья. Теперь это другая женщина.
Под конец наступает период траура, мрачных и тусклых платьев, унылых зимних тонов — по мере того, как революция набирает силу, а героиня переживает смерть матери. Художники выбирают для Марии-Антуанетты темно-пурпурные, черные, темно-синие оттенки, приглушенные тона лилового и голубого. Розовый теряет свой блеск. Линии приобретают лаконичность, ткани становятся тяжелее.
Там, где это не мешает повествованию, Канонеро позволяет себе быть исторически точной. Например, голубое платье с розовыми бантами, в которое Мария-Антуанетта одета в начале фильма, практически скопировано с одного из ее ранних и самых известных портретов.
Источник
Дом-легенда: Малый Трианон
Интерьер тайного убежища Марии-Антуанетты
Идею построить Малый Трианон (фр. Petit Trianon) Людовику XV подала его фаворитка мадам Помпадур. Но в умах потомков этот дворец оказался связан с именем другой женщины — королевы Марии-Антуанетты. Здание, спроектированное придворным архитектором Анж-Жаком Габриэлем, вошло в учебники как «переходное звено» между рококо и неоклассицизмом.
В его архитектуре парадоксально сочетались рокайльная легкость и классическая строгость. Все четыре фасада были оформлены по-разному: каждый из них по стилю соответствовал ландшафту той части парка, к которой он был обращен.
В 1774 году на трон вступил Людовик XVI и сразу же пожаловал дворец и прилегающую к нему часть парка своей супруге Марии-Антуанетте. Доступ во владения королевы стал возможен лишь по личному приглашению Ее Величества. (Исключений не делалось даже для самого короля!)
Будуар Марии-Антуанетты был оборудован зеркальными панелями, полностью закрывавшими окна, — стоило лишь повернуть потайной рычаг. Столы в парадной столовой, расположенной на втором этаже, с помощью особого механизма опускались вниз, где слуги сервировали их, не нарушая покоя гостей. Интерьеры здания отличались изысканной простотой, резко контрастировавшей с пышностью главного Версальского дворца.
Источник
Почему знаменитая спальня Марии Антуанетты в Версале это грубый новодел XX века
Версаль давно уже стал одним из символов Франции. Миллионы со всего мира людей стремятся попасть в этот знаменитый дворцово-парковый комплекс для того, чтобы увидеть знаменитые фонтаны и роскошные интерьеры королевского дворца.
Однако, французы не любят акцентировать внимание на том факте, что большинство знаменитых интерьеров Версальского дворца абсолютные новоделы (некоторые даже XX века), а подлинная отделка дворца была уничтожена во время революции 1789 года.
Все годы революции дворец использовался как склад и сильно обветшал, а его реставрация в XlX веке коснулась лишь некоторых парадных залов. И только во второй половине XX века (в связи с растущим туристическим потоком) решили воссоздать исторические жилые интерьеры, что не могло не сказаться на их достоверности.
Спальня королевы (или Марии Антуанетты, по последней владелице) пример полностью воссозданного в XX веке интерьера Версальского дворца. Ни один из современных элементов убранства этой спальни не находился здесь при казненной королеве. Более того, вся отделка этой спальни выполнена очень приблизительно, только на основании дошедших до нас текстовых описаний.
Что же заново воссоздано в этой спальне в XX веке? Почти все: резная позолоченная кровать с пологом и балдахином, резная балюстрада перед кроватью, складные стулья, хрустальные люстры (производитель Сваровски), лепнина и отделка потолка, отделка камина и зеркало с рамой.
Надо понимать, что все эти элементы воссоздавалось только по приблизительным аналогам (даже их изображений не сохранилось) и можно быть на 100 % уверенным, что подлинная спальня Марии Антуанетты вероятно выглядела похоже, но точно иначе.
Отдельно хотел бы отметить ткань с цветочным орнаментом на балдахине кровати и стенах, которая задает настроение всему интерьеру. Точный рисунок этой ткани не известен, но от XVIII века дошло его описание: он включал цветочные гирлянды, сирень, розы, а также ленты, вплетенные в хвосты павлинов.
В процессе воссоздания спальни было куплено старинное покрывало XVIII века. На основе орнамента этого покрывала и был воссоздан (фактически придуман заново) основной рисунок ткани для отделки стен, балдахина и изголовья кровати. Это покрывало и сейчас лежит на кровати, но, если бы за основу воссоздания рисунка ткани взяли бы какой нибудь другой аналог, то и спальня королевы была бы совсем другой.
Если присмотреться, то видно, что современный рисунок довольно грубый и даже примитивный, особенно это заметно на спинке кровати. Скорее всего мы видим только бледное подобие прежней королевской роскоши.
Если сопоставить подлинный гобелен королевской мануфактуры (это уровень Марии Антуанетты) конца XVIII века и подушку воссозданную в XX веке, то вполне наглядно видно, что современное воссоздание, хоть и выполнено добротно и качественно, в сравнении с подлинной вещью эпохи, выглядит просто как какая то китайская вышивка.
Но, есть ли в этой спальне хоть что то подлинное?
Во всей спальне единственным подлинным предметом, принадлежавшим лично Марии Антуанетте является только шкафчик для драгоценностей. Он сохранился потому, что революционеры передали его в Лувр. Но, и этот шкафчик никогда не находился в спальне королевы, его поместили туда только для того, чтобы в этой комнате было хоть что то подлинное.
Из подлинных предметов XVIII века в спальне находится еще каминный гарнитур из двух ваз-подсвечников и настенные часы картель. Но и эти предметы никогда не принадлежали ни Марии Антуанетте ни вообще кому либо из королевской семьи, а были подобраны по аналогии на современных аукционах.
Нисколько не умаляя художественных достоинств этой комнаты (молодцы французы, что воссоздали хоть в таком виде), все же хотелось бы отметить, что спальня Марии Антуанетты (как и некоторые другие интерьеры Версаля) является по сути историческим Диснейлендом — продуктом массовой культуры, когда потребность в сотворении мифа идет в разрез с исторической подлинностью.
Аналогичным образом в наше время можно было бы восстановить утраченные комнаты Екатерины II в Зимнем дворце (они сгорели в 1837 году и от них остались только описания). На интерьер XVIII наверное было бы похоже, но, к самой императрице не имело бы никакого отношения.
Дорогие друзья, если вам понравилась статья, пожалуйста лайкните ее и добавляйтесь в подписчики. Спасибо!
Источник
Королевские апартаменты Людовика XVI и Марии-Антуанетты
Последняя королева Франции, Мария-Антуанетта фон Габсбург-Лоррен, родилась 2 ноября 1755 года в замке Шенбрунн (Австрия) и закончила жизнь на плахе 16 октября 1793 года, через девять месяцев после казни своего супруга Людовика XVI. Эшафот был воздвигнут на нынешней площади Согласия – там, где сейчас находится стоянка автомобилей знаменитого отеля «Crillon».
За исключением эшафота и дворца Тюильри, где королева прожила последние три года до заключения за решетку (дворец был сожжен во время Парижской коммуны 1871 года), все французские «адреса» Марии-Антуанетты находятся в целости и относительной сохранности. Восстановлена и открыта для публики даже ее камера в тюрьме Консьержери, на острове Сите. А первая встреча пятнадцатилетней австрийской эрцгерцогини с ее уже законным супругом (поженили их заочно), французским дофином Людовиком-Августом, произошла в замке Компьень. Эта старинная резиденция французских королей находится на севере Парижа, в лесу, в те времена изобиловавшем дичью. В 1751 году Людовик XV поручил придворному архитектору Габриэлю перестроить замок в неоклассическом стиле, который был тогда в большой моде. К 14 мая 1770 года, когда произошла историческая встреча, работы еще не закончились, так что будущие король и королева были представлены друг другу практически посреди стройки. Настоящее же венчание имело место несколькими днями позже, в часовне Версальского дворца. Замок Компьень стал потом летней резиденцией Людовика XVI и Марии-Антуанетты; королевские апартаменты, оформленные в 1782–1786 годах, отличались строгостью декора: большая часть деревянных панелей, например, была выкрашена в белый цвет. Сам замок во время революции почти не пострадал, но из мебели, которая его украшала, не сохранилось ничего, кроме обстановки Большого кабинета и Игровой комнаты королевы: во времена империй интерьеры замка переделывались и для Наполеона I, и для Наполеона III.
«Шлейф королевы» – так называются духи, выпущенные во Франции в прошлом году. Их производство наладила культуролог Элизабет де Фейдо, разыскавшая в старинных документах рецепт любимого аромата Марии-Антуанетты. В Версальском дворце ощутить присутствие юной государыни можно лучше, чем где-либо. Большая часть помещений, где она жила, сохранилась, а не так давно Научный комитет по восстановлению дворца, Трианона и садов поставил перед собой кажущуюся невыполнимой задачу – вернуть Версалю в точности тот вид, который он имел 5 октября 1789 года, в день, когда его навсегда покинула королевская семья. Во время революции обстановка дворца была пущена с молотка, но часть мебели и предметов искусства, в том числе и изготовленных специально для Марии-Антуанетты, с течением времени удалось разыскать. Теперь они тщательно отреставрированы и снова вернулись в те комнаты, для которых были созданы и где хранятся с величайшей бережностью.
Попав в Большие апартаменты – длинную анфиладу салонов, объединяющую парадные спальни короля и королевы, – нельзя не восхититься богат-ством и великолепием их живописного и скульптурного декора. Однако Мария-Антуанетта, тяготившаяся этой помпезностью, при первой возможности ускользала отсюда через потайную дверь слева от парадной кровати, прячущуюся среди павлиньих перьев, лилий и лент, которые составляли узор шитых золотом шелковых обоев ее спальни. Там, за дверью, располагались Малые апартаменты – ряд кабинетов значительно более скромных размеров и оформления (среди них, в частности, восхитительные Полуденный и Золотой кабинеты), две библиотеки, ванные комнаты и уборные. Здесь королева могла уединиться, отдохнуть от исполнения высочайших обязанностей, почитать и даже поиграть в бильярд (бильярдный стол был установлен в помещении под самой крышей). Кстати, именно через эту потайную дверь королева бежала из Версаля в трагическую ночь 5 октября 1789 года, захватив по дороге детей, чьи комнаты помещались этажом ниже.
В Малых апартаментах обращает на себя внимание смешение изысканности и простоты – изящные будуары чередуются здесь с темными каморками, драгоценный паркет – с грубой глиняной плиткой. Дело в том, что эта часть дворца изначально предназначалась исключительно для прислуги, и только потом ряд помещений был обустроен для королевы. Наиболее трогательная из этих комнат, без сомнения, Полуденный кабинет, подаренный
Людовиком XVI королеве в 1782 году, в честь рождения наследного принца. Для оформления комнаты был вызван Ришар Мик – любимый архитектор Марии-Антуанетты. До наших дней сохранились альков, облицованный зеркалами, чтобы отражать скупой дневной свет (единственное окно будуара выходило на задний двор), и изящный декор стен с рисунками роз, павлиньих перьев и австрийских орлов.
Оригинальная мебель, увы, утрачена, но сегодня в Полуденном кабинете можно полюбоваться необыкновенным геридоном из стали, позолоченной бронзы и дерева работы Антона Доманока, который эрцгерцогиня Мария-Каролина подарила сестре в 1770 году, и двумя креслами «а-ля рен» Жоржа Жакоба, украшенными резным узором в виде колчанов со стрелами, пылающих факелов, рогов изобилия, петушиных и орлиных голов, крылатых сфинксов… А спинки кресел венчают головы болонок – точные портреты двух любимых собачек королевы!
Здесь же, в Малых апартаментах, выставлены фарфоровые сервизы, которые королева заказывала на Севрской мануфактуре, а на полках библиотек с хитроумной системой рельсов, придуманной специально для Марии-Антуанетты, выстроились принадлежавшие ей книги в богато украшенных переплетах. В одной из ванных комнат развернут серебряный несессер с туалетными принадлежностями. А в отдельной витрине красуется копия знаменитого «ожерелья королевы», которое никогда ей не принадлежало, но по стечению обстоятельств стало одной из причин ее растущей непопулярности.
«Вы любите цветы, сударыня, – что ж, я хочу преподнести вам букет». Говорят, именно с этими словами в 1774 году, по случаю своего восшествия на престол, Людовик XVI подарил супруге Малый Трианон. Этот небольшой элегантный дворец (а также зверинец, оранжереи и вольеры) был построен в 1763–1768 годах на землях Версаля по приказу Людовика XV, который предназначал его для мадам де Помпадур. Та, однако, скончалась за несколько лет до окончания работ, и дворец «по наследству» достался по-следней фаворитке короля, мадам Дюбарри. Автор проекта – архитектор Анж-Жак Габриэль, который построил также Военную школу в Париже, ансамбль площади Людовика XV (ныне площадь Согласия), состоящий из отеля «Crillon» и Мебельных складов (ныне Министерство морского флота), и здание Королевской оперы в Версале, где, кстати, праздновалась свадьба Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Шедевр изящества и соразмерности, Малый Трианон – идеальный пример того стиля, который принято называть стилем Людовика XVI, но который, получается, сформировался еще до того, как давший ему имя король взошел на престол.
Королева пришла от подарка в восторг. Получив дворец в безраздельное владение, она почти ничего не стала переделывать – заменила лишь вензель предыдущей хозяйки на перилах парадной лестницы и несколько элементов декора, в основном росписи. Спальню для нее устроили в антресольном этаже, в бывшем Частном кабинете Людовика XV. Там Мария-Антуанетта сохранила деревянные стенные панели, впрочем, быстро вышедшие из моды. Ее будуар, знаменитый Кабинет движущихся зеркал, был готов только в 1787 году, а великолепная мебель по рисункам Жакоба с резьбой работы Рода появилась годом позже. Но и до этого в своем маленьком дворце королева чувствовала себя совершенно как дома. В те времена попасть внутрь можно было через одну-единственную калитку со двора – Трианон был со всех четырех сторон окружен крепостными рвами, – и даже король мог являться туда исключительно по приглашению супруги.
Фонтенбло: два будуара
Дворец Фонтенбло, одна из старейших (с XII века) охотничьих резиденций французских королей, каждую осень становился местом пребывания двора. Людовик XVI предавался там своему излюбленному занятию – охоте, а вот Мария-Антуанетта скучала. Впрочем, жизнь там шла почти так же, как в Версале. Не менее трех тысяч человек – члены семьи, придворные, челядь – сопровождали венценосную чету во время ежегодных «великих переселений», дорога в карете от Парижа до Фонтенбло занимала целый день. Королева, утомившись от дорожной суматохи, даже придумала как-то построить яхту, чтобы добираться до дворца по реке… В последний раз двор
путешествовал в Фонтенбло в 1786 году – потом от переездов решено было отказаться из соображений экономии. Однако в этом же году Мария-Антуанетта стала хозяйкой восхитительного жемчужно-серого будуара, выполненного тремя искусными мастерами (Бартелеми, Руссо и Ролланом), которые чуть раньше оформили и ее Игровую комнату
Разумеется, и до этого у королевы был в Фонтенбло будуар, который Ришар Мик сделал для нее еще в 1777 году. Расположенный в антресольном этаже над ее парадной спальней, этот будуар в турецком духе украшен изящными росписями и любопытной системой выдвижных зеркал – на десять лет раньше Кабинета движущихся зеркал в Трианоне!
Османский стиль был тогда в моде – турецкий будуар был и у мадам де Помпадур во дворце Бельвю, а граф д’Артуа (будущий Карл X), шурин и близкий друг королевы, имел их целых два, в Версале и в замке Тампль. Мебель, сделанная в 1777 году для Фонтенбло Жакобом, до нас не дошла, но хранящиеся в Лувре аналогичные образцы позволяют представить себе ее достаточно точно. Судя по всему, Турецкий будуар был очарователен, но, как и любая модная вещица, быстро потерял актуальность. Мария-Антуанетта, разумеется, не могла позволить себе жить среди вышедших из моды вещей, так что обстановка ее будуара была заменена частично на мебель из апартаментов Марии Лещинской (супруги Людовика XV), а частично – на предметы, выполненные полутора столетиями раньше для Анны Австрийской!
Итак, в 1785 году Людовик XVI решает увеличить и передекорировать апартаменты своей супруги. Новый будуар Марии-Антуанетты располагается на месте бывшего Кабинета для отдыха Марии Лещинской, между спальнями короля и королевы. Никогда еще, кажется, придворные мастера не достигали таких вершин изящества и утонченности. Радужные переливы деревянных стенных панелей, расписанных цветущими ветвями, сфинксами, античными вазами и музами, словно отражаются в блеске перламутра, которым декорированы маленькое цилиндрическое бюро и столик от Ж.-А. Ризнера. Золоченые кресла от Жакоба почти копируют кресла из Полуденного кабинета – по крайней мере, болонки на них такие же! Очаровательная деталь – колчаны со стрелами, украшающие ножки кресел, точно такие же, как на камине и бюро. Рисунок паркета с вензелями королевы напоминает розу ветров, потолок расписан нежно-розовыми красками утренней зари. Что же касается кованых оконных задвижек в виде листьев, то, как и аналогичные детали в Полуденном кабинете, они исходили непосредственно из горна Людовика XVI, который, как известно, увлекался кузнечным делом и достиг в нем немалого мастерства.
Даже теперь, через два с лишним столетия после трагической гибели, фигура Марии-Антуанетты вызывает неоднозначные толкования. Лишь одного ей не могут поставить в вину даже самые отъявленные противники – отсутствия вкуса. Она любила красоту и умела ее ценить. Известно, что королева вникала в каждую деталь оформления помещений, советуясь с архитекторами, живописцами и декораторами, а иногда и непосредственно с мастерами-краснодеревщиками. Ее считали легкомысленной особой – и, надо признать, не без оснований. Она обожала наряды и проводила целые часы, запершись со своей модисткой Розой Бертен, обсуждая прическу с личным куафером Боляром или косметику – с визажистом Леонаром. Она могла до утра засидеться за партией в ландскнехт или трик-трак и проиграть целое состояние в фараон. Но при этом юная королева действительно способствовала развитию декоративных искусств, предоставляя работу лучшим художникам и ремесленникам того времени, и дала свое имя целому стилю. Она любила все новое и необычное, разделяя эту страсть с графом д’Артуа. Широкую известность получило пари, которое они как-то заключили между собой: будущий Карл X поспорил на 100 000 ливров, что сумеет построить дворец всего за два месяца. Результатом стал замок Багатель, за 67 дней возведенный в Булонском лесу архитектором Франсуа-Жозефом Беланже. А что касается критики… Может быть, главная ее причина состоит в иноземном происхождении юной эрцгерцогини, которого высокомерные французы так никогда и не смогли ей простить?
Источник